Въ прошломъ 1844 году, происходила первая выставка сельскихъ произведеній Ярославской губерніи, открытая, на основаніи Высочайшаго повелѣнія 9 декабря 1842 года, Ярославскаго уѣзда въ селѣ Великомъ, во время продолжающейся тамъ съ 1 по 8 сентября ярманки. Это зрѣлище скромнаго народнаго труда, приглашеннаго къ дружелюбному состязанію въ достоинствѣ своихъ домашнихъ, одной смѣтливости Русскаго ума и неутомимости Русскаго терпенія всѣмъ обязанныхъ издѣлій, по распоряженію мѣстнаго Губернскаго Начальства сопровождалось всею приличною торжественностыо. При немъ находились лично: управлявшій Губерніею Вице-Губернаторъ, Губернскій Предводитель, Управляющій Палатою Государствепныхъ Имуществъ и Кор- пуса Жандармовъ Губернскій Штабъ-Офицеръ. Выставкою непосредственно завѣдывали пять Коммиссаровъ изъ местных дворянъ. Многочисленное стеченіе народа, собравшагося на ярманку, въ томъ числѣ многіе помѣщики-хозяева Ярославской и смежныхъ губерній, были свидѣтелями этого истинно народнаго празднества. Выставка помѣщалась въ принадлежащемъ владельцамъ села Великаго (наслѣдницамъ Яковлева) прядильномъ и ткацкомъ заведеніи, на время ярманки прекращающемъ свои дъйствія, и на обширномъ дворѣ къ нему примыкающем: какъ зданіе, такъ и дворъ были прилично къ тому приготовлены. Предметы, представленные на выставку, были расположены въ систематическомъ порядкѣ, раздѣленные на слѣдующіе четыре главные разряда: а) сырыя произведенія сельскаго хозяйства; б) хозяйственныя орудія; в) произведенія сельской промышленности вь собственномъ смыслѣ, или издѣлія ремеслъ и художествъ; наконець г) сельскія домашнія животныя. Цѣнность ихъ всѣх, по объявленію хозяевъ, простиралась до 26,911 р. 24 к. асс.; включительно же съ предметами, коимъ цѣна хозяевами не означена и которые приблизителыю оцѣнены въ 6,000 р. асс., составляла сумму въ 32,911 р. 24 к. асс., слѣдовательно больше чѣмъ на 9,000 р. сер. Представителей было 322: въ томъ числѣ, 9 помѣщиковъ, 1 церковнослужитель, 1 купецъ, 2 мѣщанъ, 2 изъ солдатскаго званія, 127 крестьянъ государственныхъ и 180 помѣщичьихъ крестьянъ. Изъ нихъ, за отличное достоинство представленныхъ произведеній, по постановленію Комитета, трое получили въ награду одну золотую и двѣ серебрянныя медали; сверхъ того, почтены публичною похвалою 9 лицъ и денежными преміями 174 лица.

         Между разнообразными предметами, украшавшими выставку, одно изъ главныхъ мѣстъ занимали полотна, производствомъ которыхъ въ особенности занимается самое село Великое, въ коемъ происходила выставка. Комитетъ призналъ большую часть ихъ достойными замѣчанія по добротѣ, сортировкѣ и тонинѣ пряжи, и присудилъ награды 24 производителямъ, въ томъ числѣ 14 крестьянкамъ. Двухъ первыхъ наградъ удостоились села Великаго крестьянки: Катерина Маковкина и Лизавета Засовина. Полотно первой, самое тонкое (въ 28 сотъ), къ сожалѣнію не могло быть все окончано для выставки, и потому представлено срѣзанное со стана въ кускѣ не болѣе 17 1/2 аршинъ: цѣна ему назначена 7 р. 50 к. асс. за аршинъ. Полотно второй, немного суровѣе (въ 24 сотни), оцѣнено въ 6 р. асс. аршинъ. Третья награда выдана была Данидовскаго уѣзда государственной деревни Афонасова крестьянину Ивану Андрееву, полотно котораго (въ 16 сотъ), хотя тониной не могло равняться съ первыми, но хорошею сортировкою пряжи и тонкостію точи признано имъ не уступающимъ.

         По важности этой вѣтви промышленности для мѣстнаго и вообще народнаго богатства, было обращено на нее особенное вниманіе Правительства, и Государь императоръ, на этой первой выставкѣ сельскихъ издѣлій Губерніи, гдѣ производство это съ давнихъ временъ укоренено между жителями, повелѣлъ купить для Высочайшаго Двора лучшаго полотна на сумму отъ 2 до 3,000 р. сер. Въ слѣдствіе того, по распоряженію управлявшаго Губерніею, въ нѣсколько часовъ было куплено представленнаго на выставку полотна 3,450 аршинъ, на сумму свыше 2,300 р. сер., круглымъ числомъ по 66 к. сер. аршинъ. производители, коихъ полотно удостоилось этой покупки, равно какъ и весь край, преисполненные живѣйшею вѣрноподданническою благодарностію за столь высокое вниманіе, съ нетерпѣніемъ и не безъ страха ожидали: будутъ ли этѣ скромныя издѣлія простаго, деревенскаго труда, найдены достойньми оказанной имъ чести? И не только для нихъ, но и вообще для всей полотняной промышленности въ Россіи, это была сладостная, но вмѣстѣ и критическая минута: слово Царя должно было рѣшить судьбу ея въ настоящемъ и оплодотворить для будущности…

         И оно изречено теперь, это слово. На всеподданнѣйшемъ отчетѣ исправляющаго должность Военнаго Губернатора города Ярославля и Ярославскаго Гражданскаго Губернатора о состояніи ввѣренной ему губерніи за 1844 годъ, при упоминовеніи о купленныхъ на выставкѣ для Высочайшаго Двора полотнахъ, Его Императорское Величество изволилъ собственноручно написать: «Полотна отличныя, и впредь для Себя не велѣлъ другихъ пріобрѣтатъ; желалъ бы, чтобъ и другіе послѣдовали Моему примѣру для поддержанія столь полезной отечественной промышленности»!

         Для производителей, прибавлять болѣе нечего. Награда, которой осчастливлены ихъ издѣлія, безъ сомнѣнія превысила самыя отважныя мечты, какія они могли себѣ дозволить. Русскому крестьянину, Русской крестьянкѣ, что можетъ быть драгоцѣннѣе, какъ вѣсть, что ихъ рукодѣлье не только заслужило ласковое слово Царя Батюшки, но взято въ Его свѣтлые чертоги, удостоилось быть избраннымъ для Его собственнаго употребленія! Конечно, и другихъ Русскихъ не минуетъ тщетно державное слово: послѣдователями столь высокому примѣру, вѣрно будутъ всѣ. Какая утонченность вкуса, какая прихоть роскоши не удовлетворится тѣмъ, что заслужило полное и безусловное одобреніе величайшаго и могущественнѣйшаго изъ Монарховъ!..

         По счастію, мы живемъ теперь не въ то жалостной памяти время, когда ко всему Русскому оказывалось безотчетное пренебреженіе по тому только, что оно Русское. Ныне стыдно было бы признаться въ подобномъ предубѣжденіи, оскорбляющемъ не одно только патріотическое чувство, но и здравый человѣческій смыслъ. Если у нашихъ потребителей иностранныя издѣлія промышленности все еще и до сихъ поръ безусловно предпочитаются отечественнымъ, такъ это оттого, что наши издѣлія дъйствителыю не выровнялись еще противъ иностранныхъ во всѣхъ отношеніяхъ. Дознано уже безчисленными опытами, что вещи у насъ могутъ дѣлаться также отлично, какъ и за границею; но съ тѣмъ вмѣстѣ дознано и то, что онѣ не могутъ дѣлаться такъ дешево, что нашимъ производителямъ, при равной степени достоинства, онѣ обходятся дороже, а потому и продаваться должны непремѣнно дороже. Это именно замѣчается и при теперешнихъ полотнахъ. Два лучшіе образца полотна, удостоенные на выставкѣ двухъ первыхъ наградъ, оцѣнены: одинъ въ 7 р. 50 к., другой въ 6 р. асс. аршинь. При такой цѣнѣ, невозможно и думать объ успѣшномъ соперничествѣ съ полотнами заграничными. Но что причиню этой высокости цѣнъ? Извѣстно, что цѣны удешевляются по мѣрѣ распространенія сбыта предметовъ. Между тѣмъ, наше отечественное полотно, въ такой степени совершенства, въ какой явилось оно въ образцахъ, представленныхъ на выставку, донынѣ вовсе не существовало въ торговлѣ: его никогда не требовалось, а потому никогда и не приготовлялось. Обыкновенныя цѣны на Ярославское полотно, до сихъ поръ производимое, были: низшему сорту не дороже 70 к., высшему до 3 р. 50 асс. за аршинъ. Высшій сортъ никогда не простирался далѣе 10 сотъ, то-есть 1,600 нитокъ основы: тонина, очевидно, не слишкомъ высокая. Но нынѣшняя выставка показала, что и при этой степени тонины можно доставлять полотну высокое совершенство сортировкой пряжи и тонкосттью точи. Таково именно было полотно крестьянина Андреева, удостоенное на выставкѣ третьей награды. Впрочемъ довольно припомнить, что полотно, пріобрѣтенное для Высочайшаго Двора, обошлось кругомъ по 66 к., положимъ даже по 70 к. сер. аршинъ. Это составляетъ на ассигнаціи 2 р. 45 к.: цѣна, которая не испугаетъ самой расчетливой умѣренности. И при всемь томъ, нѣтъ никакого сомнѣнія, что при умноженіи требованій, и эта скромная цѣна непремѣнно должна понизиться. Въ особенности должно ожидать этого для тѣхъ высокихъ сортовъ, которые теперь были приготовлены только двумя ткачихами, какъ образчики искусства, въ первый разъ, на пробу; слѣдовательно, самимъ имъ должны были обойтись необыкновенно дорого: время и привычка облегчатъ способы отдѣлки, а вѣрный сбытъ, при умѣренной выгодѣ, есть самое богатое вознагражденіе, самое могущественное поощреніе труда, въ особенности труда сельскаго, не испорченнаго спекуляціями, въ которыхъ заключается сущность промышленности собственно фабричной.

         Это есть весьма любопытное, и съ тѣмъ вмѣстѣ поучительное явленіе, что наша полотняная промышлешюсть, въ томъ высшемъ развитіи, котораго она теперь представляется достигшею, не подчиняется фабричной организаціи, но остается въ патріархальныхъ формахъ домашняго сельскаго производства. Производствомъ фабричнымъ дѣлаются у насъ только грубыя полотна, извѣстныя подъ именами фламскаго и паруснаго, также разные сорты ревендука, и наконецъ столовое бѣлье. Въ этомъ видѣ, полотняная промышленность развита довольно значителыю во многихъ нашихъ губерніяхъ, особенно Сѣверо-Восточныхъ; какъ-то: Калужской, Ярославской, Владимірской, Костромской, Новогородской, Вологодской и Архангельской. Поименованные роды полотна выдѣлываются здѣсь не только для внутренняго употребленія въ Россіи, но и для отпуска за границу, куда впрочемъ изъ столоваго идетъ только одно салфеточное. Производствомъ ихъ въ особенности славятся фабрики: Брюзгина, Хлѣбникова, Никитина, Зюзина, Трубаева, Зотова, братьевъ Плотниковыхъ, Солодовникова и Ларіонова. Прочіе роды полотенъ дѣлаются, и въ наибольшемъ количествѣ, и съ наибольшимъ успѣхомъ, въ тѣхъ же губерніяхъ, но уже не фабричнымъ, а простымъ крестьянскимъ производствомъ. Между ними, особый отдѣлъ составляютъ узкіе и суровые холсты, идущіе преимущественно на обмундировку войскъ. Полотно, болѣе тонкое и широкое (обыкновенно въ 1 аршинъ 3 вершка), есть другой отдѣлъ, извѣстный подъ именемъ «господскаго полотна». Этимъ послѣднимъ въ особенности славится губернія Ярославская, и въ ней село Великое съ окрестностями; почему оно называется также общимъ именемъ «Великосельскаго». Вообще по Ярославской губерніи, производствомъ господскаго полотна занимается болѣе 50,000 человѣкъ, которые выработываютъ и продаютъ своихъ издѣлій въ годъ на сумму болѣе 1 200 000 р. сер.; въ томъ числѣ, работою полотна собственно Великосельскаго занято до 10 000 человѣкъ, приготовляющихъ издѣлій почти на 600 000 р. сер. въ годъ.

         Полотно это не только работается, но и выбѣливается большею частію самими же крестьянами, простымъ способомъ, на солнцѣ. Впрочемъ, какъ бѣленіе составляетъ одно изъ главныхъ условій доброты полотна и чистоты отдѣлки, то въ настоящее время крестьяне стали прибѣгать въ этомъ случаѣ къ пособію фабричнаго производства: на этотъ конецъ, близь села Великаго заведена помѣщикомъ Карновичемъ бѣлильная фабрика (Талецкая), гдѣ за выбѣлку платится по 15 к. асс. съ аршина, что въ настоящей цѣнности полотна, среднимъ числомъ дѣлаетъ увеличеніе не менѣе 10%. При настоящемъ состояніи промышленности, какому способу бѣленія должно отдать преимущество, фабричному или простому крестъянскому: рѣшить трудно. По отзывамъ опытныхъ промышленниковъ, ошибки и неудачи бѣленія могутъ быть, и дѣйствительно случаются, въ обоихъ способахъ. Что фабричный способъ, основанный на правилахъ искусства и науки, сообщаетъ полотну больше щеголеватости и изящества, въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія. Но, во-первыхъ, этимъ увеличивается его цѣнность; во-вторыхъ, простой крестьянскій способъ имѣетъ то преимущество, что заставляетъ ограничивающихся имъ крестьянъ съ большимъ стараніемь и тщательностью заниматься пряденіемъ нитокъ и тканьемъ холста: ибо недостатки, которые находятся въ суровомъ полотнѣ, легко скрадываемые наружнымъ блескомъ фабричной выбѣлки, при простомъ способѣ бѣленія обозначаются явственнѣе. Слѣдовательно, для существенной пользы промышленности нѣтъ нужды пока слишкомъ заботиться о распространеніи между крестьяиами охоты къ фабричному способу бѣленія производимыхъ ими полотенъ. Конечно, чудеса заграничной промышленности главнымъ образомъ обязаны своимъ происхожденіемъ «раздѣленію работъ». Но теперь дѣлается неоспоримою истиною, что отъ этого-же самаго раздѣленія, доведеннаго до своихъ крайностей, происходятъ и тѣ важныя общественныя затрудненія, которыя тамъ, гдѣ этѣ чудеса совершаются, столь настойчиво и даже грозно требуютъ такъ называемой «организаціи труда», въ коей у насъ пока не только не чувствуется, но и не подозрѣвается нужды.

         Гораздо важнѣе улучшеніе способовъ приготовленія льна, пряжи и тканья, въ тѣхъ формахъ сельскаго домашняго производства, какой имѣетъ у насъ эта промышленность. Въ отношеніи къ производству льна, нынѣшняя Ярославская выставка представила весьма замѣчательныя явленія. Отдѣленіе представленныхъ на нее льновъ было весьма многочисленно и разнообразно. Тутъ лежали рядомъ льны моченые, льны-стланцы, обработанные по обыкновенному мѣстному способу, льны приготовлениые чрезъ мороженіе, по способу введенному вь употребленіе извѣстнымъ государственнымъ крестьяниномъ Ростовскаго уѣзда деревни Вороблова Иваномъ Тихоновымъ, и льны по-фламандски обработанные. Ленъ-моченецъ отличался бѣлизною, крѣпостью и разсыпчатымъ волокномъ. Ленъ, приготовленный мороженьемъ, имѣлъ совершенно серебреную поверхность, но былъ слабъ и пушистъ. Въ-особенности обратили на себя вниманіе цѣны мѣстнаго льна-стланца, оказавшіяся на выставкѣ. Уже нѣсколько лѣтъ сряду, лучшіе стланцы продаются въ селѣ Великомъ для заграничнаго отпуска не свыше 8 и 9 р. асс; въ тоже самое время, за такіе же льны, изъ коихъ иные по наружному виду нисколько не отличаются отъ другихъ, платятъ по 18 р. Столь значительная разность въ цѣнѣ льновъ, по-видимому однокачественныхъ, объясняется, говоритъ описаніе выставки, тѣмъ, что послѣдній сортъ ихъ пряхи наши признаютъ наиболѣе способнымъ для хорошей и тонкой пряжи по ихъ способу, и потому охотнѣе покупаютъ и платятъ дороже. Выходитъ, заграничный отпускъ льна представляетъ для производителей гораздо менѣе выгодъ, чѣмъ обращеніе его на внутреннее употребленіе отечественной полотняной промышленности. Это стоитъ особеннаго замѣчанія для сельскихъ хозяевъ, занимающихся льнянымъ производствомъ. Если на пред-будущее время они позаботятся о сообщеніи производимому ими льну не тѣхъ качествъ, кои требовались для Англіи, но тъхъ, которыя требуются у насъ дома, тоесть способности итти въ тонкую и хорошую нить при нашихъ способахъ полотнянаго рукодѣлья, то, и при пониженіи нынѣшнихъ цѣнъ въ слѣдствіе избытка производства, все еще останется для нихъ много прибыли въ сравненіи съ низкими заграничными цѣнами; а на удешевленіе цѣнности нашего полотна, и потому на успѣхи этой важной вѣтви промышленности въ нашемъ отечествѣ, это будетъ имѣть неоспоримо самое благотворное вліяніе. Что касается до пряжи и тканья, то, въ описаніи выставки, вообще изъявляется сожалѣніе, что иностранные способы и орудія этѣхъ работъ, при всемъ ихъ преимуществѣ передъ нашими домашними, до сихъ поръ никакъ не могутъ укорениться въ народѣ, слишкомъ привычномъ къ своимъ старымъ прадѣдовскимъ преданіямъ. Тутъ, разумѣется, всего должно ожидать отъ явной, очевидной выгоды, противъ которой никакое упорство устоять несильно.

         Ярославское «господское» полотно идетъ исключительно почти въ Петербургъ и въ Москву; выдѣлываемое же въ другихъ губерніяхъ, до сихъ поръ уступавшее Ярославскому во всѣхъ отношеніяхъ, находитъ себѣ сбытъ преимущественно въ Украйнѣ и въ Новой Россіи. Въ губерніи Ярославской, полотняныя издѣлія составляютъ одинъ изъ главныхъ предметовъ мѣстной торговли: на нее обращено весьма много значительныхъ купеческихъ капиталовъ. По заведенному порядку, закупка полотенъ производится непосредственно изъ первыхъ рукъ чрезъ мѣщанъ и самихъ крестьянъ, разъѣзжающихъ для того по селеніямъ, базарамъ и ярманкамъ. Эти мелкіе промышленники продаютъ потомъ скупленное полотно купцамъ, кои отправляютъ его прямо отъ себя въ Столицы. Такимъ образомъ, кромѣ производителей, промышлениость эта доставляетъ еще выгоды и другимъ жителямъ края, въ особенности городскимъ.

         Явно отсюда, какой высокій интересъ для истиннаго любителя Отечества заключаетъ въ себѣ послѣдованіе Августѣйшему примѣру, «для поддержанія столъ полезной отечественной промышленности»…