Сего 1817 года сентября 3 дня, по отлучке моей по надоб­ности в город и по возвращении из оного, донес мне надзира­тель Яким Зайцев, что при мануфактурном дворе рабочий на­род в 6-м часу пополудни сделали из всех ткаческих и мастерских светлиц в одну ткаческую ж галанскую светлицу сход, а зачем, об оном конторе знать не дали. И по собрании народа послали к господину частному приставу надворному советнику Андрею Алексеевичу Черевину, чтоб он пожаловал в их собра­ние, который, приехавши на мануфактуру, спрашивал управи­теля; на сие ему донесено было обо мне, что отлучился в город. То господин частной потребовал с собой надзирателя Якима Зайцева в светлицу для выслушания от них, для чего его тре­буют. И по приходе в оную светлицу господин частной пристав спрашивал оных людей: зачем они к себе требовали в собрание? На сие ему никто ничего не отвечал. А один из рабочих, народ­ный сутяга, Григорий Москвин, стал говорить народу: «слу­шайте, вот пришел господин частной, и я вам при нем буду пересказывать. Вчерашний день меня с товарищи призывал, господин губернатор, его превосходительство Гаврила Гераси­мович, и подтвердил о представленном на вас в работе ослуша­нии, и во оном изволил постановить меня одного причиной, и намеревается с меня сделать взыскание; то теперь говорите вы: кто и почему из вас мало выработал?» И народ всякой свои начали представлять несправедливые доказательства, якобы их напрасно наказывают и штрафуют арестом. Напротив сего, гос­подин частной всячески их увещевал, чтобы они находились в послушании и работали бы усерднее, потому что «производи­мою вами ткачества гербовые, по донесению от управляющего, делаются к высочайшему двору по контракту на срочное время, и когда же на назначенное время оного не сработаете, то уже в то время будет взыск не на управителе вашем, а на господине, и он через ваше непослушание должен себе понести великое неудовольствие». Но они, не внемля и его наставления и под­тверждения, не подали ни малейшей надежды к послушанию и к успеху в работе. А как перед сим, по приказанию вашего пре­восходительства, наикрепчайше им было подтверждено госпо­дином частным приставом надворным советником Александром Ивановичем Алексеевым, чтоб они без ведома начальства не могли чинить по светлицам сборищ, ибо от сего происходит не малое упущение в работе, но они сие приказание пренебрегли, о   чем, по всепокорнейшему моему вашему превосходительству сего сентября 4     донесению, соизволили приказать госпо­дину полицеймейстеру его высокоблагородию Василию Гри­горьевичу Трофимову учинить фабричным наикрепчайшее под­тверждение, дабы впредь сборов но светлицам не делать, что и было им: исполнено при господине частном Черевине. Но фаб­ричные рабочее люди, как только господин полицеймейстер с мануфактуры; уехал, паки собрались в ту ж светлицу в большом количестве. По уведомлению о сем меня мастерами, я не­медленно попросил к себе господина частного Черевина, чтоб он сие сборище исследовал, с коим к ним в ту светлицу пришли, и, усмотрев сие собрание в большом числе, господин частной спросил их: «зачем они собрались? и почему не исполняете при­казания от вышнего начальства, что-де вам не велено сбираться таковыми толпами а вы собираетесь?» На сие они ответство­вали, что они собрались для узнания, куда взяты их предводители Григорий Москвин и Василий Лоскутов, и при той объ­яснили, что они намереваются идти в просьбу, а куда — не объявили, и почему наказаны фабричные Борис Гусев и Дмит­рий Крашенинников, на коих они винности не признают; и из всего оного собрания сие говорили Гаврило Моломахов, Сте­пан Кончев, Максим Пирожников, Иван Шиловский, Петр, Свистунов, Егор Прошлецов, Никифор Дракушев, Степан Сосин, Егор Тараканов и Антон Панов. После сего времени, в 7 часов, по пробитии вечернего шабашу, паки собрались фабричные в упомянутой же галанской светлице в большом же собрании, о чем мне донес светлишной мастер Александр Соколов, и какое у них было обсуждение того неизвестно. О чем, представляя вашему превосходительству, всепокорнейше прощу оных людей яко ослушников и нарушителей спокойствия и из за многих от вашего превосходительства приказаниев, чтоб были послушны и, спокойны, пренебрегая все, производят таковые мятежнические скопища, соблаговолите приказать их проучить в съезжем доме.

К сему прошению управитель Максим Забалуев руку приложил[1].

         Ярославский обл. ист. Архив, ф, Канц. яросл. губ., 1817 г., д. 13, л. 76, 77.

         А. Ф. Грязнов, Ярославская Большая мануфактура, М. 1910, стр. 276—278.

[1] К сообщению приложена справка: «Нынешние народные просители: Григорий Иванов Москвин прежде был за несправедливую просьбу по решению суда наказан в Ярославле плетьми публично с барабанным боем. Афанасий Тихонов Кропин за то ж наказан был в Ярославле плетьми пуб­лично с барабанным боем» (то же дело, л. 76).