И. П. Корнилов

Волжские бурлаки. Ч. 4

Морской сборник. №7. СПб. 1862.

          Въ великомъ посту, какъ тронется Волга, бурлаки приходятъ на пристань, гдѣ ихъ ожидаетъ обыкновенно порожнее хозяйское судно для сплава артели въ то мѣсто, откуда пойдетъ грузъ. Такъ какъ внизъ по Волгѣ идетъ, конечно, вдесятеро менѣе груза([1]), нежели обратно, вверхъ по рѣкѣ, то суда, строящіяся въ сѣверныхъ, обильныхъ лѣсомъ, губерніяхъ, слѣдуютъ съ бурлацкими артелями въ южныя губерніи за хлѣбомъ, по большой части порожнемъ. Когда бурлаки отправляются изъ деревень въ судовую работу, то, на прощанье съ семьею, имъ напекутъ «кокуровъ» пли «кокурковъ», — пшеничныхъ хлѣбцовъ, здобняковъ, съ сметаной или масломъ. Бурлакъ бережетъ свои кокурки, какъ память по женѣ, матери или сестрѣ, которыя снаряжали его въ дорогу, и лакомится здобняками, словно пряничками. На пристани, бурлаки запасаютъ дорожные харчи, пшено и толокно; потомъ исправляютъ «греби» (гребную снасть: весла)([2]). Когда судно окончательно приготовлено и надо отваливать на сплавъ, то на отвалѣ, хозяинъ, лоцманъ и водоливъ, садятся на «поруски»([3]), а артель стоитъ возлѣ «коня» или «кресла».

          «Ну, ребята, скажетъ хозяинъ; съ коня долой; садисъ по порускамъ».

          Всѣ мы и сядемъ.

          «Теперь вставай; помолимся.»

          Потомъ хозяинъ выставляетъ намъ ведро вина. Мы пьемъ и желаемъ хозяину благополучнаго плаванія, а на отвалѣ, запѣваемъ пѣсню: «О дубинушка ухни, зеленая подерни» или: «Раскачаемъ березу, разваляемъ зелену». Отъ Костромы до Хвалынска плывемъ то гребью, то на парусахъ, дней двѣнадцать. Потомъ, какъ придемъ въ Хвалынь ли, въ Балаково ли, гдѣ надо грузиться, станемь на якорь, хозяинъ выставляетъ намъ опять ведро вина, и мы поздравляемъ его съ благополучнымъ прибытіемъ. Тотчасъ же начинается и нагрузка. Мы дѣлаемъ лари и въ первый ларь сыплемъ пшеницу безъ вѣса; потомъ свѣсимъ, что насыпали, насыпаемъ хлѣбъ въ мѣшки и носимъ на судно; а какъ кончится нагрузка и надо отваливать въ путину, — опять бываетъ тѣмъ же порядкомъ угощеніе хозяйскимъ виномъ. Тотчасъ по нагрузкѣ, оснастимъ «дерево» (мачту), подвѣсимъ паруса, сберемъ подачу, сладимъ бичеву и съ Богомъ, — въ путь-дорогу. Когда вѣтеръ попутный, идемъ парусомъ, а нѣтъ попутнаго вѣтра — подачей (завозами) и бичевой. Когда идемъ подачей, то выѣзжаемъ въ завозенной лодкѣ въ «поле» (въ открытую рѣку) впередъ судна, сажень на сто, бросаемъ въ воду завозенный яворь([4]) и возвратясь къ судну, подаемъ конецъ подачи на кичку, а тамъ, на суднѣ, поймаютъ подачу и притягиваются къ якорю; тѣмъ временемъ, плывемъ въ завознѣ съ другою подачею опять въ поле, бросаемъ якорь сажень на сто вверхъ отъ перваго якоря и опять возвращаемся съ подачей на судно. Дотянулось судно до перваго яворя, его вытаскиваютъ и идутъ на второй подачѣ къ второму якорю, а первая подача опять отвозится въ поле. Такъ судно и идетъ противъ теченія отъ якоря къ якорю. На подачѣ идутъ тамъ, гдѣ нельзя идти бичевой. Тянуться къ якорю — работа самая тяжелая. Мы поемъ, чтобы дружнѣе тянуться на подачѣ: «Ой разъ, ой разъ, ой разъ, еще разикъ, еще разикъ, еще разъ». Гдѣ есть савма, тамъ мы убираемъ подачу, высаживаемся на берегъ и идемъ, смотря по грузу, на одной или на двухъ бичевахъ, человѣкъ по сороку въ бичевѣ, и поемъ: «Воликъ да козелъ, былъ да ушолъ». По всей Волгѣ нѣтъ лучше бичевнива, какъ отъ Казани до Рыбинска; особенно хорошъ бичевникъ отъ Нижняго къ Рыбинску. Здѣсь идутъ даже въ весеннюю водополь по луговой сторонѣ, лугами, и подаютъ подачу только тамъ, гдѣ великъ розливъ,

гдѣ мѣсто поливистое и гдѣ бы пришлось выпускать слишкомъ длинную бичеву. Въ меженную воду, по луговой сторонѣ сыпучіе пески, а потому бурлаки, для своего облегченія, тянутъ бичеву горной стороной, а гдѣ мѣста отмелые, подвигаются на шестахъ.

          Когда судно останавливается на ночь, то бросаютъ «становой» якорь, въ которомъ вѣсу отъ 15 до 25 пудовъ, смотря по величинѣ судна и количеству клади. Онъ виситъ на кичкѣ, на правой сторонѣ. «Ходовой» якорь, пудовъ до 6 вѣсомъ, служитъ на завозняхъ, когда идутъ подачей. Когда судно пристанетъ на короткій срокъ, напр. для «уповода», то бросаютъ «подпускной» якорь, 10-ти пудоваго вѣса. За неимѣніемъ подпускнаго якоря, его замѣняетъ ходовой якорь. Когда судно идетъ подачей и подача запоздаетъ, то, чтобы судно не сплыло въ сторону и не пошло на мель, — бросаютъ подпускной якорь. Есть, сверхъ того, еще небольшой 3-хъ пудовый «рисковой» якорь. Онъ привязанъ къ рисковому косяку и находится обыкновенно на рисковой лодкѣ. Онъ употребляется только при сплавѣ порожняго судна, которое на немъ и ночуетъ. Разумѣется, чѣмъ тяжелѣе якорь, тѣмъ «косякъ» или канатъ толще.

          Проходя мимо той пристани, гдѣ бурлаки нанимались, напр. мимо Решмы или Пучежа, — судно бросаетъ якорь, а бурлаки, которымъ хозяинъ, при этомъ случаѣ, даетъ по чаркѣ вина, уходятъ въ «заходку», т. е. въ свои жила, дня на два или на три не болѣе, отдохнуть, выпариться въ банѣ и снести домой купленное ими на низу пшено. Каждый бурлакъ, при рядѣ, уговаривается, чтобы хозяинъ уступилъ ему безъ барыша, своей цѣной и безъ платы за провозъ, пудъ или два пшена.

          Наконецъ, когда судно достигло пристани, гдѣ слѣдуетъ разгружаться, бурлаки немедленно ладятъ мостки, потомъ сушатъ паруса, убираютъ снасти, подвязываютъ якоря и вычищаютъ палубу; хозяинъ окончательно съ ними разсчитывается, и, на прощанье, выставляетъ имъ вино. Снаряжаясь домой. напр. изъ Рыбинска въ Кострому, артель покупаетъ цѣлковыхъ за четыре дощаникъ или соминскую лодку. Лодка покупается иногда не артелью, а сложатся два, три бурлака, купятъ лодку и пускаютъ на нее желающихъ, съ которыхъ беруть, смотря по разстоянію, отъ 10 до 30 коп. сер. Кто потароватѣе и у кого лишнія деньги, тотъ, за полтину ассигн., покупаетъ въ Рыбинскѣ, для щегольства, «устюжанку» — низенькую поярковую шляпу съ желтой тесьмой. На дощаникъ или соминку народу набирается биткомъ, такъ что съ трудомъ можно повернуться. Шляпы и ложки вѣшаются, для сохранности, въ одно мѣсто. Народъ усаживается на дно лодки, и ложится плотно другъ къ другу, въ два ряда, по бортамъ судна, одинъ рядъ противъ другаго лицомъ къ лицу, причемъ они раздвигаютъ немного ноги и промежъ ногъ каждаго бурлака — одна нога бурлака, лежащаго противъ него. Такимъ образомъ, они кладутъ ноги, такъ сказать, въ переплетъ увѣряя, что такая укладка ногъ для нихъ удобнѣе потому, что ноги, занимая менѣе мѣста, прямѣе къ туловищу, и оттого не такъ «тоскуютъ» или устаютъ отъ продолжительнаго лежанья иди сидѣнья. Гребутъ бурлаки на своемъ дощаникѣ или соминской лодкъ, посмѣнно, отъ перемѣны до слѣдующей перемѣны. Когда приближаются къ перемѣнѣ, гребцы тотчасъ даютъ знать своимъ товарищамъ: «ей перемѣнщики, вставайте, ваша очередь», а сами пробираются осторожно, между густо переплетенныхъ ногъ, на мѣсто своихъ перемѣнщиковъ.

_____________________

[1] Разсчитываютъ обыкновенно, что на милліонъ пудовъ, слѣдующихъ вверхъ по Волгѣ, не болѣе ста тысячъ пудовъ сплавляется въ низовыя губерніи.

[2] На росшивахъ и каднушкахъ, или малыхъ росшивахъ, во время плава, т. е. внизъ по теченію, употреблются гребки или весла. На ходу вверхъ, гребки вовсе не служать.

[3] Перила, устроиваемыя на бортахъ, называются порусками или порысками, а кресломъ или конемъ называется мѣсто, гдѣ обыкновенно находится лоцманъ во время плаванія.

[4] То мѣсто въ рѣкѣ, куда брошенъ якорь, обозначяется попловкомъ или «сукой».

Рубрики
Архивы
Свежие комментарии

    Село Великое

    виртуальный музей

    info@velikoemuseum.ru

    • Никакая часть материалов этого сайта не может быть использована без ссылки на первоисточник. Для всех интернет-проектов обязательна активная гиперссылка.