Дорога от Ярославля до Ростова в марте 1869 года

      …Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ заставы, у заставнаго дома мы остановились, и кондукторъ слѣзъ, чтобъ заплатить шоссейный сборъ. Чтожъ? и въ старой Руси были десятки этихъ сборовъ, останавливавшхъ путника. Да указъ императрицы Елисаветы Петровны^[1] смелъ ихъ съ лица русской земли. Судя по этому примѣру, можно ли не надѣяться, что Освободитель 20 миліоновъ крестьянъ освободитъ и путешествующихъ Россіянъ отъ этихъ загородокъ; на основаніи того простого соображенія, что всѣ дороги во всемъ государствѣ должны быть открыты, такъ сказать проѣзжимъ, для всякого?

      Тотчасъ за Ѳедоровскимъ ручьемъ, обтекающимъ заставный домъ съ юга, какой-то промышленникъ снялъ у города клочекъ земли и выстроилъ трактирное заведеніе. Причина тому городокъ станціи московской желѣзной дороги, устраиваемый здѣсь на лугу къ Бутыркамъ, отъ котораго маленькій капиталистъ очевидно хочетъ пощечиться крупицами падающими. О чугункѣ этой я уже писалъ Иллюстр. Газ. 1868 года въ № 7 и Ярославск. губернск. вѣдом. тогоже года въ №№ 38, 38, 31, 50, а смотритель Петровской станціи Константинъ Аѳонасьевичъ Неокесарійскій возможно подробно описалъ южную часть этой; дороги (1869, № 13), потому распространяться о ней много не стану. Но не могу не выразить, сожалѣнія, что дорога оканчивается на правой, а не на лѣвой сторонѣ Котрости, какъ предполагали однажды, намѣреваясь провесть ее къ Полушкиной рощѣ или даже на пароходную пристань. Теперь не желѣзная дорога должна къ намъ подойти, а наоборотъ городъ Ярославль долженъ къ ней подойти. Возможно ли это? и что значить самое представленіе такого требованія? Потому боюсь, что товарная вѣтвь къ Волгѣ не найдетъ себѣ, достаточно дѣла. Потому что если хлѣбамъ можно идти въ Москву съ Волги, то они пойдутъ изъ Нижняго и въ Ярославль имъ идти для того нечего. А кромѣ хлѣбовъ, что прикажете вести по чугункѣ? Но Москва изъ степніыхъ. губерній завалена хлѣбомъ, который въ ней дешевле чѣмъ здѣсь. Замѣтьте еще, что не всѣ, предполагаемыя къ Москвѣ чугунки кончены, напр. нѣтъ Пензенско-Самарской, Саратовской, Борисоглѣбской, Сибирской и проч. Что; же будетъ по открытіи послѣднихъ? Наконецъ не могу понять, какъ это директоры Московско-Ярославской желѣзной. дороги, люди несомнѣнно образованные и патріотическаго направленія, согласились на проэктъ дороги весьма кривой и гораздо длиннѣйшей, чѣмъ шоссе. Вѣдь каждая верста желѣзной дороги стоить отъ 50 до 70 или даже болѣе тысячь рублей при постройкѣ. Значить милліонъ или два будутъ издержаны напрасно, да еще проценты на этотъ, капиталъ будутъ платиться десятки лѣтъ. За тѣмъ въ эксплоатаціи каждый пассажиръ и каждый пудъ клади оплачиваютъ деньгами каждую версту. Слѣдовательно за эти лишнія версты пассажиръ и кладь плати лишния деньги, и при томъ не одинъ годъ или два, а постоянно, до скончанія дороги, почти вѣчно. Очевидно, что это не менѣе какъ много — милліонный налогъ, безъ всякой нужды, на грядущія поколѣнія. Помилуй-те, да вѣдь это кабала, закрѣпощеніе! Скажутъ: все это допущено потому, что Александровъ хлопоталъ и сдѣлалъ многое для нашей дороги, а прямое направленіе желѣзной дороги сильно-бы увеличило ея стоимость. Но противъ Александрова поставлю интересы тѣхъ миліоновъ, которые живутъ неподлѣ Александрова. А если при срытіи холмовъ, лежащихъ на прямой линіи, и потребовались бы излишніе расходы (что впрочемъ еще совсѣмъ не доказано), то они легко бы окупились тѣмъ, что путь этотъ встрѣтилъ бы большой городъ и славное озеро, которое стоитъ любаго города. За то этими временными расходами были бы избѣгнуты излишніе расходы постоянные, оплачиваемые публикой.

      Отъѣхавши отъ заставы съ полверсты, слышу справа рѣдкіе звуки колокола. Это били часы на колокольнѣ Петропавловской церкви, что при мануфактурѣ. По сему случаю припомню, что въ нашемъ городѣ въ настоящее время дѣйствуютъ трои колокольныя часы: на лѣвой сторонѣ Котрости у Николы-Надѣина и Николы-Мокраго, а на правой сторонѣ здѣсь, у Петра и Павла. Кромѣ того прежде шли и теперь еще существуютъ колокольныя часы, только снятыя съ своего мѣста, въ Спасскомъ монастырѣ и соборѣ.

      Между тѣмъ отъ самаго ручья мѣстность поднимается все выше и выше версты три. На вершинѣ горы 28 июля 1612 г. былъ первый ночлегъ войска Пожарскаго, отправившагося для изгнанія поляковъ изъ Москвы. А село Крестъ, находящееся на этой горѣ, по имѣющимся доселѣ документам существуетъ съ 1677 г., селеніе же, предшествовавшее селу, съ часовней креста, съ 1655 г. Видъ отсюда богатѣйшій, потому что видны, говорятъ, 35 деревень и 13 селъ^[2] и воздухъ чистый и легкій для груди. Удивительно, какъ это занятые дѣлами или небогатые ярославцы при грудныхъ болѣзняхъ лѣтомъ сюда не ѣдутъ, а предпочитаютъ жить въ Роговѣ, у Смоленской, или на Пахнѣ. Если же шоссе имъ мѣшаетъ; то укажу на сосѣднее село Лучинское. Гора столь же велика, но дорога (суздальская) далеко въ сторонѣ и село всегда въ полузабытьѣ, такъ что легко понимаешь, почему нѣсколько лѣтъ назадъ постоянный житель Ярославля и лютеранинъ Христіанъ Христ Дюбекъ завѣщалъ погребсти себя на поэтическомъ погостѣ этого села.

      Отсюда местность постепенно .понижается и чрезъ нѣсколько полей мы въѣзжаемъ, въ Долгіе-Кусты. — Лѣсъ этотъ въ старые годы имѣлъ печальную извѣстность. тѣмъ, что дикіе люди въ немъ пошаливали. Нынѣ лѣтомъ здѣсь много ягодъ и грибовъ, за которыми приходитъ много народа не только деревенскаго, но и городскаго, да еще среди лѣса поселился мужичокъ, который вотъ уже нѣсколько лѣтъ успѣшно добываетъ копѣйку на продажѣ зелена вина.

      Предъ селомъ Карабихой, отстоящемъ въ 15 верстахъ отъ Ярославля, и вблизи села Кузьма-Демьянъ, стоящаго на лѣвомъ берегу Котрости, именно-же на правой сторонѣ дороги, между деревнями Зиновской, Большимъ и Малымъ Тимеревымъ, виднѣются курганы, расположенные на возвышенномъ мѣстѣ посрединѣ поля и занимающіе площадь около полуторы десятины. Всѣ насыпи, которыхъ насчитывается болѣе 150, поросли мелкимъ и крупнымъ лѣсомъ, большая часть ихъ около 1 1/2 арш. высоты и 10 саж. вь окружности, но нѣкоторые курганы имѣютъ почти втрое большую величину^[3]. Здѣсь 6 января 1435 года происходило сраженіе, между великимъ княземъ московскимъ Василіемъ Темнымъ и галицкимъ княземъ Василіемъ Косымъ (срѣтошась въ Ярославской отчинѣ у Козмы и Даміана на Которосли), кончившееся пораженіемъ послѣдняго.[4]

      Имя села Карабихи должно быть извѣстно каждому образованному русскому, потому что это имѣніе, съ винокуреннымъ заводомъ его, принадлежитъ знаменитому нашему поэту и журналисту Николаю Алексѣевичу Некрасову, родившемуся нашей же губерніи, ярославскаго уѣзда, въ сел. Грѣшневѣ, который купилъ Карабаху лѣтъ пять назадъ и изрѣдка посѣщаетъ ее, не забывая при семъ случаѣ и Ярославля, гдѣ хотя по смерти отца его, маіора Алексѣя Сергѣевича, домъ Некрасовыхъ, находившійся у Вознесенья на прудахъ, проданъ, но все еще живетъ здѣсь братъ поэта Константинь Алексѣевичъ, помѣстившій съ десятокъ стихотвореній въ Губернскихъ Вѣдомостяхъ, а братъ Ѳедоръ Алексѣевичъ управляетъ Карабихскимъ имѣніемъ.

      Отъ Карабихи^[5] дорога снова идетъ подъ гору, и вотъ мы во второй разъ переѣзжаемъ Котрость, которая тутъ (называется «середней», потому что прежняя дорога, шедшая гораздо лѣвѣе шоссе, переходила въ 8 верстахъ отъ Ростова, рѣку Устье, при самомъ соединеніи ея съ р. Вексой, гдѣ она получаетъ названіе Котрости.

      Чрезъ 19 верстъ отъ Ярославля находимъ первую станцію деревню Кормилицыно. Здѣсь останавливаемся и перемѣняемъ лошадей, впрочемъ мѣшкотно и медленно. Пассажиры или не оставляютъ совсѣмъ экипажа, или вылѣзаютъ, чтобы расправить косточки, и на станцію не заглядываютъ, потому что и на улицѣ тепло.

      Удивительный былъ человѣкъ, который придумалъ устройство этихъ подорожныхъ селеній, въ одну длинную линію, параллельную дорогѣ или двѣ. Неужели это изящно и содѣйствуетъ цѣлямъ общественной жизни, обязательнымъ для архитектуры? Образованнымъ людямъ извѣстно, что квадратъ и кругъ или многоугольникъ, на ніхъ основанный — вотъ раціональнѣйшія формы для селеній.

      Скажу слова два о дорогѣ. Она невыносима. Первая причина та, что она шоссе, которая идетъ горбомъ надъ окрестностью, а такъ какъ обыкновенный экипажъ русской розвальни, раскатывающіеся по сторонамъ, то и образуется изъ дороги непрерывный рядъ раскатовъ. Потом дорога оставалась на волѣ судьбы до ростовской ярмарки, а передъ самой ярмаркой неровности ея сбиты, и этими сколками завалены ямы, но снѣга, который бы уравнялъ работу, еще не было, а если и былъ, то изъ ямъ метель его выдула. Понятно, каково ѣхать по сколотому, неровному льду.

      Третье село отъ Ярославля, въ 26 верстахъ ; отъ него, есть Шопша, богатое оттого, что здѣсь станція для проѣзжающихъ на долгихъ и для возовика. Въ этомъ селеніи (Шопецкомъ яму) рать Пожарскаго имѣла второй ночлегъ 29 іюля 1612 года^[6].

      Въ четвертомъ селѣ Макаровѣ или Семибраты, гдѣ находится Ечкинская станція, мы еще останавливались и перемѣняли лошадей. Селенье это упоминается въ XV вѣкѣ, когда въ немъ на рубежѣ между князьями Гвоздевымъ и Пріимковскимъ, жили семь братей сбродичи, сыновья дядьки князя Василья Косого, Третьяка-Андреева, прославившіеся въ ту эпоху княжескихъ междоусобій своимъ забубеннымъ характеромъ, которыхъ похожденія послужили основаніемъ для сказки «О семи Семіонахъ, родныхъ братьяхъ»^[7]. Кстати скажу, что и другая народная сказка той эпохи «Судъ Шемякинъ», по всѣмъ соображеніямъ, сочинена въ ростовской области, гдѣ общественному духу вражды къ чужому и безалаберному князю выразиться было и естественно и удобно: Изъ прежней же поэтической литературы ростовской я припоминаю теперь лишь былину объ Алешѣ Поповичѣу который «родомъ былъ изъ славнаго Ростова, сынъ Ѳедора; стараго попа соборнаго»^[8]. Въ настоящее время Макарово, какъ сосѣднее село Никола-Перевозъ (здѣсь въ 1431 г. великій князь московскій Василій Васильевичъ Темный былъ разбитъ дядею своимъ, княземъ галицкимъ Юрьемъ Дмитріевичемъ) и нѣкоторыя иныя селенья въ уѣздѣ, напр, деревня Евцово въ Хмѣльницкомъ приходѣ, занимаются воспитаніемъ каплуновъ, которыхъ и возятъ на продажу въ столицы^[9].

      Недалеко отсюда на берегу р. Устья есть деревня Исады съ мельницей. Названіе это означаетъ рѣчную пристань и напоминаетъ тотъ факт, что даже эта рѣчка, составная часть Котрости, во дни оны имѣла судоходство. Что до самой Котрости, то какъ жили дѣды при Оскольдѣ, мы документовъ не имѣемъ. Но вотъ грамотою царя Михаила Ѳеодоровича укрѣплено за жителями Порѣчья безраздѣльное право лодочныхъ перевозовъ на всѣхъ судоходныхъ пунктахъ озера и прикосновенныхъ къ нему рѣкъ, так на рѣкахъ Вексѣ, Устьѣ, и вдоль Которости до самаго Ярославля^[10].

      А въ челобитной царю, 1700 г., Ростовскаго посаду земскихъ дѣлъ бурмистръ Гурка Мальгинъ и всѣ Ростовцы посадскіе люди пишутъ, что въ прошлыхъ годѣхъ по рѣкѣ по Которости былъ судовой и струговой и лодочной ходъ, изстари весною н лѣтомъ и въ осень изъ Ростова до Ярославля и въ Нижней-Новъгородъ и въ иные городы, так же и въ Ростовъ изъ Нижнева и изъ Перми, изъ Балахны и изъ Галича, изъ Костромы и изъ иныхъ городовъ струги и лодки… тою рѣкою Которосью… приходили въ Ростовъ. И объяснивши, что мельницы на Котрости появились лишь съ 177 (1669) г., прибавляли: а преже сего, искони, вѣчно, на той рѣкѣ Котороси на тѣхъ мѣстахъ мельницъ и никакихъ плотинъ не бывало (Губ. вѣд. 1855 г. № 5).

      За семь вёрстъ до Ростова выходитъ на шоссе слѣва дорога изъ Бѣлогостицкаго монастыря, который прежде носилъ названіе Юрьевскаго, не отъ Юрья-ли Долгорукаго? Новое названіе заимствовано отъ рѣчки, которой дали имя ,,Бѣлыя Гостиницы“, существовавшія тутъ для пріѣзжающнхъ въ Ростовъ. Монастырь считается основаннымъ въ XV вѣкѣ при сынѣ Донскаго, и имѣетъ каменныя зданія отъ 1657 года. Здѣсь въ особой палаткѣ погребено нѣсколько лицъ изъ фамилии кн. Темкиныхъ. Описаніе монастыря, прот. Троицкимъ, помѣщено Губ. вѣд. 1858 г. въ №№ 1—4.

      Въ трехъ верстахъ отъ Ростова, тоже на лѣвой сторонѣ, встрѣчаемъ монастырь Петровскій «на полѣ». Онъ основанъ въ срединѣ XIII вѣка; его церкви построены въ 1684 и 1696 годахъ. Мощи основателя, Ордынскаго царевича Петра, племянника Батыева — подъ спудомъ.

      Въ двухъ верстахъ отъ города, опять на лѣвой сторонѣ, находится монастырь Аврааміевъ-Богоявленскій. Основанъ въ XII вѣкѣ, на мѣстѣ идольскаго капища Велеса^[11]. Церкви его построены въ 1553, 1650 и 1691 годахъ. Мощи основателя Авраамія открыты съ 1210 года. Въ Богоявленской церкви три «корсунскія» иконы и образъ Авраамія, шитый серебромъ, золотомъ и шелками, 2-й половины XVII вѣка. Въ ризницѣ вышитая шелками плащаница, приложенная при царѣ Борисѣ конюшимъ и бояриномъ Дмитр. Иванов. Годуновым. Рисунки креста Аврааміева и шапки помѣщены въ Древ. Свят. гр. Толстаго. Рисунокъ архіерейской шапки значится въ Указ. Строганов, музея (III, 119). Описаніе монастыря издано теперешнимъ настоятелемъ, арх. Іустиномъ Охотинымъ (Ярос. 1862, с. 65).

_____________________

[1] Полн. Собр. Зак. Т. XIII, № 10164, см. графа. Д. Толстого «История Финансовых Учреждений России» СПб. 1848, С. 95.

[2] Губернск. Вѣдом. 1849 г., № 25, между прочимъ село Курба, родина княз. Курбcкихъ.

[3] V выпускъ Трудовъ Ярослав. Статист. Комитета, с. 93.

[4] Карамзина, Истор. Госуд. Рос. V пр. 278.

[5] Отсюда на западъ видно между прочимъ село Щекотово, родина Аѳанасья Щекотова, автора Словаря Географическаго и Картины Россіи Москва, 6 том. 1788 г. и 2 части 1807 г.; а правѣе къ Курбѣ село Михайловское—Щербатово, родина историка Щербатова.

[6] Яросл. Сборникь 1850 г.,с. 65.

[7] Рукопись М.И. Морокуева, у Артынова (описаніе Угодичь).

[8] Сахарова. Песни V 94.

[9] Путешествіе С. А. Маслова въ жур. Москов. Общ. Сельск. Хозяйства года 1854 № 12.

[10] Губерн. Ведом. 1848г. с. 233.

[11] В собрании древностей покойнаго П. В. Хлебникова находился небольшой медный идол, найденный будто бы могилы на этом монастыре. По житию же Аврамия, идол Чудскаго конца был каменный.